Главные новости
Крещение — одна из последних дат в череде церковных торжеств, совпавшая по времени со светскими новогодними праздниками, но далеко не последняя в мироощущении верующего человека. Наверняка, если приглядеться, то можно будет увидеть: 19-й день января обведен ручками и карандашами разного цвета и калибра в настенных календарях у православных людей любого возраста и профессии.
В этот день паломники преодолевают мороз и хвори, чтобы приобщиться к одному из древнейших таинств христианского мира. Где бы они ни были, в мыслях они обращаются ко дню, когда тридцатилетний Христос пришел к Иоанну Крестителю на берег реки Иордан.
Слово это, Иордан, на Руси смягчилось, приобрело мягкий знак. Но нынешняя крещенская иордань, ежегодно и повсеместно прорубаемая в форме креста, — вовсе не приятное увеселение, а путь к укреплению веры и очищению души.
Восьмидесятилетняя пенсионерка из-под Иванова, которая на первой же электричке утром в одиночку уедет домой. Испытатель водородной бомбы на Новой Земле. Три парня без работы, но в приличной дорогой одежде.
Что объединит всех этих людей в один подмосковный вечер? Только событие двухтысячелетней давности.
Мать Зосима
Скрип двери маленькой часовни над купелью, и к нам выходит старушка полутора метров роста, закутанная в шубу и пушистый коричневый платок. "Мать Зосима" — представляется она (это имя употребляется и в женском варианте). Только что искупалась у источника Саввы Сторожевского, что за Лаврой.
Сюда можно прийти часов в шесть вечера накануне Крещения, и это будет самый быстрый путь к избавлению от грехов. В то время как Гремячий становится подлинным центром паломничества с чуть ли не километровыми автомобильными очередями, у монастырской стены еще пустынно и тихо.
"Мне скоро восемьдесят", — бодро сообщает отважная бабушка. Мы перепрыгиваем по знакомым до боли ухабам, нечищеным завалам из снега и льда, а она рассказывает нам, что приехала из Ивановской области ("Кинешемский район, может, слышали?"), приехала одна. И так — который год.
Мать Зосима купается на Крещение лет с восьми и ни разу не пропустила. "Врачи? Нее-е-ет! Что мне врачи скажут?! Когда ездила в Оптину пустынь, я вообще несколько раз купалась. Утром, вечером, утром, вечером...".
Вот и грядущую ночь ей предстоит провести в молитвах, а, может, и еще раз окунуться в ледяную посадскую воду. Уже в пять часов утра первая электричка отвезет ее в Москву, потом — пересадка на поезд до Иванова, и через несколько часов бывший повар мать Зосима окажется в Кинешме, в своей однокомнатной квартире без телевизора.
Владимир
Работник Водоканала Владимир долго не решался, стоит ли ему фотографироваться. Причина была в его спецодежде — недостаточно, по мнению Владимира, подходящей для газетного снимка.
Ну а как же может быть иначе, если он ушел прямо с работы? Отпросился у начальника, сказал, что идет купаться, и начальник дал добро. Как и многие здесь, Владимир окунается в этот источник не в первый раз.
Впервые он погрузился в крещенскую прорубь в начале девяностых на Семеновском озере под Мурманском во время службы. Казалось бы, наши холода — не чета тем, северным. Не тут-то было! Владимир говорит, что мурманские берега омываются теплым течением, оттого купание не выглядит экстремальным испытанием.
Он, как и многие его ровесники, вырос во вполне атеистической семье, но позже пришел к убеждению, что без духовных корней будущего не существует. Красивая фраза обретает реальные очертания, когда наш собеседник поясняет, что он имеет в виду, говоря о духовных корнях. Для него, в первую очередь, это знание своей истории.
"Духовное начало — это действительно опора. Бывают в жизни такие моменты, когда ты чувствуешь, что вокруг не на что опереться", — добавляет он. Но сегодня Владимир не стремился избавиться в крещенской воде от какой-то конкретной неприятности, как многие: "Просто надеюсь, что силы духовные укрепятся. Может, к несчастью, есть какое-то самомнение. Мол, вот я такой — окунулся! Хотя, конечно, с православной точки зрения это неправильно".
Вернемся к спецодежде. На плече куртки Владимира — нашивка "Санкт-Петербургский водоканал". Теперь это просто нашивка на спецовке. Когда-то он работал в этой организации, но сейчас к живительным городским артериям отношения не имеет.
Тем не менее трудно удержаться и не спросить у специалиста — имеют ли под собой основания слухи об усиленном потреблении воды в крещенскую ночь, когда люди якобы запасаются ею впрок? И действительно ли всякую воду из-под крана с 18-е на 19-е можно считать святой?
Здесь нас ждало разочарование. Бывший сотрудник петербургского водоканала деликатно не опроверг и не подтвердил эту информацию. Видимо, сведения о чудесах Крещения надо искать в другой плоскости.
Три товарища
Уже темнело, когда к источнику спустились трое парней. Вида они были такого, что в обычный день подумаешь, стоит ли тебе заговаривать с ними первому. Но сейчас, похоже, чувствуешь себя в безопасности.
"Как бы тебе объяснить. Мы не то что бы очень верующие, но то, что мы сюда приходим — этого достаточно", — говорит один из них. Его друг добавляет: "Как говорится, веры хватает с горчичное зернышко. Главное, чтобы человек верил".
В это время вода медленно течет в большие емкости, которые ребята принесли с собой.
Александр, с которым мы разговорились, отмеряет путь по лестнице вниз к источнику уже второй раз за сегодняшний день: "Вот я зашел сегодня в магазин, продавщицы попросили меня налить им водички. Ради бога! Так и вернулся сюда, долить".
На вопрос, кем работают, после небольшой паузы следует короткое слово "никем". Как их семьи относятся к тому, что они здесь? Хорошо. Матери рады, что их дети идут не за спиртным, а к источнику. Много ли их друзей верят в бога? Хотя крещеных много, верят не все. Но никто не осуждает и не смеется. Чего не хватает в жизни? Наверное, любви. Девушки, которая бы все понимала…
И после всего этого уже не шокирует то, что в самом начале разговора могло бы прозвучать довольно резко. Оказалось, мысли о боге пришли в тюрьме. "Все хорошо, пока хорошо. Как плохо, начинаешь в бога верить", — в нескольких словах объясняет многое Александр. Прощались мы под звон колоколов Троице-Сергиевой лавры.
Священник
Единственным, кто не назвал нам своего имени, был священник, который приехал из другого города. Он дожидался своей очереди у входа в часовенку с купелью.
Когда приехал в Сергиев Посад несколько лет назад, трещали памятные морозы. Он стоял на том же самом месте, где стоит сейчас. "Мы думали, что в минус тридцать шесть здесь никого не будет. Но очередь выстроилась отсюда до фонаря", — рукой он указывает в далекое пространство.
Тогда в очереди ему удалось присоединиться к группе бывалых купальщиков, которые научили его некоторым премудростям погружения в необычно холодную купель.
В ту ночь она полностью обледенела, а из двери купальни как из бани валил пар. Мокрые полотенца моментально замерзали и превращались в нечто жесткое. Вытереться ими было уже невозможно.
Купаться в таких условиях надо на пару — второй хотя бы быстро подаст одежду. Та должна быть без шнурков и пуговиц, чтобы быстрей снималась и надевалась. Важно следить, чтобы она не примерзала к скамьям — иначе забрать пожитки можно будет только в оттепель. Отогрелся наш собеседник в тот вечер только в машине.
В прошлом году очередь у источника Саввы Сторожевского также выстроилась немаленькая. Двигалась она медленно, за два часа продвинулась только на три метра. Многие не дожидались, и как только начинал звонить колокол, уходили на службу, чтобы вернуться на следующий вечер.
Купание в крещенскую ночь и обычай приносить домой воду не исчезали и в советские времена. В Москве, помимо прочих мест, люди собирались у источника в музее-усадьбе "Коломенское". Они ждали заветного часа. Знаком к тому, что пришла пора, было не только наступление полуночи, но и само поведение воды — она сложно всплескивалась, возмущалась, говорит священник.
"Вода в это время удивительно живая, — рассказывает гость Сергиева Посада, — сколько раз набирал ведро, до дома доносил меньше половины. Она прямо выплескивается! Объяснить это не может никто".
Евгений Яковлевич
Он купался среди льдин в Баренцевом море, но в иордань в этом году не пойдет — больные почки не позволяют. Остается только набрать воды и отнести домой, жене и внукам на Углич.
Евгений Яковлевич сегодня на пенсии, а на рубеже пятидесятых и шестидесятых он был одним из тех, кто стал свидетелем взрыва на Новой Земле водородной так называемой "Царь-бомбы" — самого разрушительного оружия, придуманного человеком.
Новая Земля — это такое место, где поодиночке не ходят, а когда идут группой, связываются веревками, чтобы не потеряться. Там у природы есть свое смертельное оружие — смесь песка и снега, разогнанная до сумасшедшей скорости. Пропавшего в непогоду человека не искали, поскольку это было совершенно бесполезно: весной от него находили лишь солдатскую бляху ремня, а остальное, извините за натурализм, обгладывали песцы. Некоторые новобранцы в буквальном смысле сходили с ума от гнетущей атмосферы и беспрерывного скрежета бакланов — птиц, которые там повсюду.
Евгений Яковлевич до сих пор вспоминает случай, как крестное знамение спасло жизнь ему, советскому пареньку, затерявшемуся на этом краю света.
Однажды его отправили с поручением в соседний лагерь. Идти предстояло в пургу по льду замерзшего залива. На обратном пути вся группа сбилась: там, где по расчетам должна быть казарма, были лишь снега.
Внезапно он понял, что стоит на крыше какого-то здания. Спустился вниз, открыл дверь внутрь (так устроены все двери на Новой Земле, чтобы не мешал снег). Оказалось, это был склад с продовольствием: соленые огурцы, тушенка, мука. И ни души рядом. Куда идти дальше, непонятно. Портативной рации в 60-м году не было.
В отчаянии советский солдат поднялся на крышу и... перекрестился. Это похоже на вымысел, но Евгений Яковлевич утверждает, что так оно и было: облака расступились, и вдалеке показались высокие столбы — ориентир на казармы.
Владимир КРЮЧЕВ
Популярное
опрос
Какой социальной сетью Вы чаще всего подьзуетесь?