Культура

Вячеслав Гордеев: "Я сроднился с Сергиево-Посадским районом"

06 декабря 2010 4005

Вряд ли известный коллектив "Русский балет" и его руководитель Вячеслав Гордеев смогут назвать сцену Дворца культуры им. Ю. Гагарина рядовой, обычной. Здесь они представляли свои премьеры, здесь устраивали благотворительные показы, да и в возрождении всего Дворца худрук "Русского балета" сыграл далеко не последнюю роль.

В этом самом зале, за час до поднятия занавеса (за ним оттачивает движения Жизель — балерина Анастасия Губанова), говорим с Вячеславом Гордеевым о новых и старых постановках, о депутатской работе, об объединении Москвы и области, о речи Леонида Парфенова и реформе милиции. Впрочем, не только об этом!

— Вячеслав Михайлович! Что заставило вас во второй раз показать балет "Жизель" в Сергиевом Посаде?

— Как выяснилось, зрители проявили большой интерес к этому спектаклю, меня просили привезти его еще раз. Но с тех пор, как главой города стал Николай Маслов, "Русский балет" не особо жаловали в Сергиевом Посаде, просто не было приглашения. Причем программа заранее была намечена хорошая, и хотелось бы показать здесь все свои спектакли.

— Расскажите о вашем проекте "Подари балет детям".

— Нам хотелось привезти спектакли прежде всего ради детей. Балет надо смотреть вживую, не в телевизионной версии, снятой специально. Это живое искусство, где видны эмоции, где заметно, что артист не только проявляется как актер, но и испытывает эмоциональную и физическую усталость. В детстве восприятие более непосредственно, потом же у человека начинается взрослая жизнь, появляются новые дела, и ему будет не до того. В рамках проекта мы хотим предоставить зрителям возможность увидеть постановки такого же качества, не уезжая в Москву, — это своего рода еще и миссионерская акция, потому что просветительство, думаю, должно присутствовать в любом виде искусства. В этом задача каждого артиста. И в этом проекте я уделяю большое внимание именно Сергиеву Посаду как депутат от облдумы и куратор района. Мне небезразлично, что здесь происходит, какие дети тут воспитываются.

— В ближайшее воскресенье на этой сцене артисты представят сразу два балета "Щелкунчик" с разницей в несколько часов. Не слишком ли высока нагрузка?

— Солисты в этих двух балетах меняются, но для кордебалета нагрузка, конечно, остается. Идея показа "Щелкунчика" на этой сцене возникла недавно, но мы смогли договориться только месяц назад. Нам хотелось бы догнать упущенные возможности, поэтому мы так напрягаемся и показываем балет два раза. Хочется, чтобы его посмотрело максимальное количество зрителей.

— Какую реакцию в целом вы получали от сергиевопосадских зрителей, и какими путями она к вам поступает?

— Я же веду прием избирателей, ко мне приходят разные люди. Они дают оценки заодно и тому, что видели здесь, в ДК. К счастью, так получается, что люди остаются довольны и благодарят, но в то же время всем известно, сколько у нас неразрешенных проблем в ЖКХ и сколько таких, которые скоро и не решатся. Но разговор о балете всегда умиротворяет.

— Что приятнее слышать — благодарность за балет или благодарность за разрешение бытовой проблемы?

— Представьте: вместимость зала Дворца — примерно восемьсот человек. И у каждого из этих восьмисот — своя жизнь. Конечно, трудно радоваться тем, кто после волшебного, сказочного мира балета приходит домой и снова окунается в холодный, неудобный, неустроенный мир. С другой стороны, балет — это маленький островок, который дает человеку почувствовать, что он действительно человек.

— Как вы оцениваете нынешнее состояние Дворца?

— Вот уже четыре года я серьезно интересуюсь Сергиево-Посадским районом и ДК имени Гагарина, в частности, как лучшей сценой района. С тех пор многое изменилось, Дворец в прекрасном состоянии, появился хороший свет и звук, красивый зал. Я сегодня прошелся по коридорам, и меня поразило, что каждый кусочек занят: в зале репетирует хореографический кружок, в боковых комнатах звучит музыка, кто-то поет. И это приятно, жизнь кипит. Помню, когда я в первый раз пришел сюда, здесь было как-то холодно и серо. Когда неуютно, то людям, возможно, совсем не до искусства.

— Вы отвечаете за распределение довольно большой суммы денег, предназначенной для района. Как это — чувствовать ответственность?

— Я не один, у меня есть две помощницы, которые живут в районе, знают людей, просящих о помощи. Но получается так, что закрыть все прорехи в районе невозможно, поэтому надо делать первоочередное — помогать школам, детским садам, молодежным центрам, как, например, центру экстремальных видов спорта. То есть тем, кто предопределяет, каким будет завтрашний день. Можно вспомнить времена, когда у нас был министр финансов Кузнецов: было непонятно, почему нас убеждают принять закон о выделении шести миллиардов какой-то строительной компании. Как так? Нас все-таки убедили, сказали, это необходимо для расширения строительного комплекса Подмосковья. Потом оказалось, эти деньги просто увели. Теперь, чтобы этого не случилось, составленные здесь списки передаются во фракцию "Единой России" в областной думе, и уже там специальная комиссия рассматривает каждый случай. Не то чтобы моя рука владыка, нет.

— Говорят, врачи не позволяют себе принимать близко к сердцу проблемы пациентов. Как вы выходите из схожей ситуации?

— Нет-нет, врачи так только говорят. Человек — это не машина, отстраниться можно только до известных пределов. Я, к сожалению, не научился отключаться и перекладываю часть проблем на себя. Если проблему решить полностью невозможно, иногда важна даже положительная динамика. Это тоже дорогого стоит.

— Есть что-то, что сделать не удалось, о чем сильно жалеете?

— Конечно, много. Я вообще считаю, что реализация замыслов очень низкая. Это зависит не только от меня — в особенности, в решении бытовых вопросов. Я могу только стимулировать работу, приблизить дату ее окончания или помочь, чтобы эта работа вообще началась. Иногда что-то долго не сходится, появляется такой ком, что думаешь, можно ли вообще что-то решить в этом мире? Иногда это даже вызывает депрессию.

— Были же поводы и для оптимизма?

— Я считаю, что сейчас идут очень серьезные поступательные движения вперед. Это видно невооруженным глазом. Я постоянно слушаю радио, когда за рулем, и все более заметно, что наш человек уже не воспринимается как шестеренка в большой машине, а начинает и сам что-то определять. Если в обществе начинают поднимать такие вопросы, как, например, реформа милиции, значит, к этому уже не относятся равнодушно. Раньше такое было совершенно невозможно.

— Как вам слова Парфенова, сказанные на вручении премии Листьева?

— Я слышал их по радио. С одной стороны, они звучат правильно, с другой — понятно, что все это было и так известно. Об этом говорят и сами журналисты. Но озвучить — это уже другое дело, и если он сказал это от себя, то честь и хвала. Но, может, просто пришло время об этом говорить? Символично, что он произнес эту речь на вручении новой премии Листьева, раз он первый обладатель этой премии. Кстати, последнее интервью Листьева в Москве было со мной.

— Почувствовали что-то тогда?

— Нет, абсолютно. А потом у меня случилось воспаление легких, и помню, что все равно поехал на телевидение, так как я все-таки был последним участником его передачи. И вот эта километровая очередь в Останкино стала настоящим событием для общества.

— Через год заканчиваются ваши полномочия как депутата. Что будет через год?

— Я надеюсь, область все равно будет развиваться, даже если произойдет объединение, во что я плохо верю, если честно. Потому что объединение может быть только в том случае, если область ограничат — будь то по бетонке или любой другой дороге. В любом случае образуется слишком большой регион, это даже не город, а город-государство. Будет тяжело в управлении — это раз, второе — проблема распределения земель, которая уже распределена неправильно. Я бы не хотел, чтобы область урезали — в регионе очень много сделано за эти годы, чтобы вот так все потерять. Нельзя забывать, что в каждом регионе и свои отношения, и свои обычаи. Мне бы лично, конечно, хотелось продолжать работать, причем работать именно в Сергиево-Посадском районе — ведь я уже сроднился с ним.